5. Падижон.

— Ах, ах, — Падижон лежал в номере парижской гостиницы «Морис» в ванне, наполненной жёлтыми и синими хрустящими бумажками. Он отпивал из бутылки коньяк, погружался в ванну с головой, барахтался. Стоны наслаждения непроизвольно слетали с его слюнявых губ. Глаза в экстазе мутнели и закатывались к небесам: — Ах, ах, мои сладенькие, — утирался Падижон купюрами: — Как я вас люблю, — шуршал он под подмышками: — Деньги, мои, — целовал он изображения лениво глядящих на него бледных лиц: — Мои, только мои, никому вас не отдам, ах. Какое блаженство! Ради этих невозможных мгновений надо жить. Всё чушь и смрад! Только вы, мои ненаглядные денежки. Я самый умный, самый красивый, я всё могу! Жалкие ничтожества, — приговаривал потный Падижон, осыпая себя мятыми банкнотами: — Все кругом дураки и бездари! Я! Я творец всего сущего! Я вас всех поимею, как только захочу! Я…
Вдруг Падижон замер. Не услышал, а почувствовал, как дверь его номера осторожно начала открываться. Он выскочил из ванной с револьверами в руках и начал садить с двух рук через дверь. За дверью завопили.
— А! Канальи! А! – хищно закричал голый Падижон, швырнул разряженное оружие на пол, схватил со стола ещё два револьвера и бросился к балкону, где была пожарная лестница.
— Он на лестнице! – слышал Падижон за спиной.
Он выбрался на черепичную крышу. Черепица нагрелась на солнце и жгла пятки. Падижон притаился за трубой. Над краем крыши показался человек, Падижон прицельно выстрелил почти в упор. Человек вскинул руки, словно удивляясь, исчез.
— А! Двадцать франков, месье, двадцать франков! Кто следующий? Ну!
Следующий высунул с лестницы на крышу руку и выстрелил полукругом вслепую. Да так удачно, что прострелил Падижону брюхо. Падижон взвизгнул, изумлённо потряс продырявленным куском жира:
— Мими Шантен!
Побежал по крыше.
Жители и прохожие улицы Риволи наблюдали, как по крышам домов скакал толстый нагой месье, а за ним гнались пятеро других месье, которые старались его пристрелить. У толстяка на заднице развевалась прилипшая купюра в пять франков и смешно тряслась маленькая писька при беге. Наконец бурый фонтанчик брызнул из спины убегавшего, он споткнулся, покатился вниз.
Падижон свалился на мостовую, тут же вскочил и залез в стоявший фиакр:
— Марсово поле! Набережная Бранли! Быстро!
— Но! – кучер хлестнул лошадь.
— Прибыли, месье, — через три минуты сообщил возничий.
— Браво! – Падижон отодрал с задницы пять франков и протянул за проезд.
Перебежав площадь, запыхавшийся Падижон начал стремительно взбираться на Эйфелеву башню. На третьем ярусе ворвался в ресторан, выпил стакан воды, совсем обессиленный направился к перилам. Но тут его уже поджидали. Падижон успел уложить двоих, которые, согнувшись пополам, смиренно скрючились у его ног. Третий бросился наутёк.
— А! А! – орал Падижон.
Две пули прошили его со стороны ресторана. Он откинулся на перила и отстрелял оставшиеся патроны наугад. Повернулся. Панорама летнего Парижа приятно радовала глаз. Извивалась как змея угловатая Сена, зеленели Елисейские поля, сверкнул купол Фонтана Невинных. Падижон забрался на парапет.
— Я! Я! Я владею миром! – восхищённо провозгласил он, расставив руки: — Небо и земля! Всё подвластно мне!
Ещё три пули поочерёдно пронзили изнурённого Падижона. Его писька безвольно дёрнулась.
— Как это… нехорошо …, — выдохнул Падижон и упал с башни.
— Я умею лета-а-а-а-ть…..
Тело шмякнулось рядом с месье Ламбаром, продавцом газет. Ламбар приподнял очки, изучая спустившийся свыше предмет.
— Что сообщает «Франс суар» о ценах на недвижимость? – приоткрыв глаз, спросил Падижон.
— Стабильно, — ответил Ламбар.
— Это прелестно, — констатировал Падижон, перевернулся на спину и смачно захрапел, скрестив руки на брюхе.

                                                   
                                                               ТИТРЫ: 

— Ещё хотите?
— Не хотим!
— Ну, ладно... 

Обсудить у себя 0
Комментарии (5)

Голые мужики с револьверами забегали… А если брать глубинный смысл — «Всё куплю!» — сказало злато, «Всё возьму!» — сказал булат".

Возможно есть мужики, которые из ванны одетые выскакивают.
А глубинный смысл в том, что цены на недвижимость в Париже стабильны. 

Так это в Англии. «До чего же я стал рассеянным! Вот, уже начисто забыл, в какой карман положил мочалку и мыло...»

А с платформы говорят:
— Это город Ленинград. 

Бологое, Бологое, Бологое...

Чтобы комментировать надо зарегистрироваться или если вы уже регистрировались войти в свой аккаунт.
накрутка подписчиков в вк
все 104 Мои друзья