— Удивительно всё получается в мире. Я, например, никогда не думала, что буду скучать по Вас. Вот Вы всё время рядом, настолько близко, что даже не заметны, а вот нынче Вы уезжаете и мне уже грустно. Действительно говорят: «что имеем, не храним, потерявши плачем». Ах, как это всё… прискорбно. Банально, пошло, в конце концов. Нет, это просто безнравственно! Как Вы, жалкий ничтожный субъект, смеете брать на себя ответственность распоряжаться чужими чувствами? Кто дал Вам право привязывать к себе людей? Как лохматый сатир, вдоволь натешившись простодушием и доверчивостью, Вы отбрасываете свои жертвы, словно порванные перчатки! Это чудовищно, это недостойно… это… это..!!!
— Анна Аркадьевна, голубушка, право же нет никакой возможности ждать! Пароход отходит через две четверти часа. Нельзя ли поспешить, любезный друг!
— Да-да, всенепременно, Платон Игнатьевич, я прощаюсь с Бусей. Прощайте, Бусаил, надеюсь, вы хорошо перенесёте качку.
Бусаил сонливо жмурился. Он перекочевал в руки Платона Игнатьевича, успев подлизать себе. Ничто не выдавало беспокойства в его невозмутимом туловище. И только недовольная мохнатая морда явственно и без тени смущения как бы говорила: «Какие люди всё-таки сволочи»!