— Знакомый двор, — удивился профессор Чуйкин, когда «три смелых зверолова» подошли к месту.
— Вон в том доме я живу, профессор, — сказал доцент Кравец.
— Ну, тык ить, — подтвердил дворник Платон.
— И в самом деле, — профессор обернулся к Кравецу с изумлением: — И Вы, милейший мой антрополог, не обнаружили в собственном дворе следы пребывания снежного человека?!
— Э…
— Да какие тут следы, — встрянул Платон: — Я, между прочим, каждое утро и вечер тут прибираю! У меня двор не какой-нибудь там, а такой, что ух! Жалоб от жильцов на следы всяких там гуманоидов отродясь не было! Обижаете, профессор.
Кравец пожал плечами. Чуйков, поняв, что парировать нечем, высморкался.
— Идём, — скомандовал он.
— Ложись! – скомандовал Платон и повалил всех в снег.
— Разрази Вас гром, что там ещё?
— Тихо. Татьяна Семёновна вышла со своим Вольдемаром в булочную. Старая дева. Похлеще всякого йети. Если увидит, что я двоих в подвал привёл – всё. Опять в жилконтору телегу накатает.
Кравец удостоверил информацию кивком. Чуйкину пришлось подчиниться. Они лежали у мусорных баков и наблюдали, как из подъезда вышла очкастая дама в сером пальто с пакетом. На поводке у её ног вертелась неопределённой породы мелкая собачёнка. Внезапно она направилась к ним. Уже подойдя к бакам и приготовившись выкинуть пакет с отходами, она заметила трёх людей, лежащих лицом вниз.
— Платон? – с искренним непониманием спросила она.
— Э, добрый вечер, Татьяна Семёновна.
Доцент не рискнул поднять голову и поприветствовать соседку, но спиной почувствовал, что его опознали. Однако Татьяна Семёновна только вздохнула, обозначив, что ничуть не поражена увиденным и сказала, обращаясь к существу на поводке:
— Пойдём, Вольдемар…
— Кажись пронесло, — заметил Платон.
— М-да, чего со мной только не случалось в экспедициях, но подобного реноме никогда. Ладно. Вставайте, Кравец. Куда теперь, Платон?
— Вон там вход в подвал. Приманку лучше оставить у детских грибков, где он нужду справляет.
— Вы нас, любезный, не учите, как и что. Кравец, поставьте наживку под грибком. Засаду сделаем… м-м-м, — профессор производил рекогносцировку местности.
— Хорошо бы в тех кустах. За скамейкой, — предложил насупившийся Платон.
— Да. Мы туда, а Вы, друг Платон, займите позицию у подвала. Вы — наш засадный полк. К тому же он Вас знает и не испугается при возможном отступлении.
Так и порешили. Доцент поставил колбу с ацетоном (как выяснилось уже на половину початую) под грибок, присоединился к профессору в кустах. Недовольный дворник спрятался, забравшись на козырёк подвала, что вызвало немало шума и времени.
Наблюдая картину восхождения Платона, Чуйкин отметил, что в теории о происхождении человека от обезьяны, всё-таки, определённо есть рациональное зерно. В чём, собственно, наблюдая окружающий мир, он никогда и не сомневался.
Совсем стемнело. Луноликая Луна лунным светом освещала пустой двор. Лежать в кустах на снегу, хоть и тщательно прибранном дворником Платоном (судя по его же спонтанному докладу) становилось довольно прохладно.