— Ну, что, что вот это вот? — тряс толстяк газетой: — И что? Ну, бред! Ну, существуют же официальные учреждения, ЗАГС, похоронное бюро, свидетельство о смерти, в конце концов, а это… нет… это чушь, галиматья, так не бывает!
Он бросил последний выпуск «Пэйдж» на скатерть.
— Ну, вот мы и подошли к сути, — вдруг отозвался на его тираду сосед по столику, до сего момента молчаливо потягивающий кофе:
— Признаться никак не мог придумать, как начать разговор с Вами, а Вы сами так удачно подвели к нему.
— Что такое?
— Адам Левенталь?
— Да.
— Я представитель муниципалитета.
— И… да?
— Прошу ознакомиться, -  человек не спеша вытащил из портфеля папку, из папки бумаги: — Вот, свидетельство о смерти. Так. Запись из регистрационной книги городской управы. С печатью бургомистра.
— Позвольте…
— Так. Полицейский протокол. Заключение медсудэкспертизы. Так. Квитанция за оплату гроба. Квитанция за оплату места на городском кладбище имени Птушека, номер семьдесят девять. Так. Счёт-фактура попу Симмоничу за ритуальные услуги. Так. Ещё… Э-э, извините, очень мелко, я надену пенсне.
Человек надел пенсне, пробубнил про себя, затем огласил:
— Ага! Опознание личности усопшего. Это подпись Вашей жены и дочери? Узнаёте?
Толстяк дрожащими руками взял документ?
— Да…
— Счета об оплате катафалка, могильщиков, прилагаются за подписью нотариуса.
— Я не понимаю.
— Дело в том, уважаемый пан Левенталь, — человек снял пенсне: — Что и мы не понимаем. Собственно, на каком основании Вы живы?
— Я?
— Прошу ещё раз внимательно ознакомиться с документами.
Толстяк побледнел.
— А… Тут не указана причина смерти, — спросил он.
— Как? – подсуетился человек из муниципалитета: — Вот же: «Суицид. Вскрытие показало»…
— А мне и вскрытие делали?
— «… что смерть наступила в результате черепно-мозговой травмы, нанесённой тупым острым предметом, предположительно утюгом». Вот и дата проставлена. И печать.
— Да-да, — хлопал глазами толстяк.
— Вот, попрошу Вас расписаться в получении ознакомления.
Подписал.
— Так. Теперь в уведомлении о том, что Вам начисляется пеня с момента документального фиксирования смерти. Так.
— И-и…?
— Благодарю, — человек сложил бумаги в портфель, аккуратно застегнул его: — От себя добавлю, не затягивайте с этим. Обер-прокурор и новый бургомистр сватья и … ну Вы понимаете. А моё дело уведомить. Честь имею.
Человек надел шляпу и неторопливо направился от кафе по бульвару Бомарше. Пройдя три квартала он остановился: «Собачья работа», достал папиросу, спичку…
— Тоже мне, волшебник! – раздалось у него над головой: — А какой ты волшебник, так на троечку! С минусом!(кричал женский голос).
— Хм, мадам, — отвечал мужской: — Эм, я так понимаю, после сегодняйшей ночи, называть Вас мадмуазель будет э-э… не политкорректно…
— Ах, ты скотина!
— Вы…. стесняюсь… кто?
— Да пошёл ты, козёл!
Перед представителем городской службы упал выброшенный горшок с фиалками. Папироса поломалась. Он плюнул:
— Ну, и как тут с вами не курить?