— Хм, как интересно. И странно.
— Что?
— Твои волосы часто меняют цвет. Вернее оттенок.
— От времени года.
— Нет, я знаю. Когда они яркие, ты счастливый. Когда тусклые, ты скорбишь.
— А сейчас они какие?
— Тёмные. Значит, ты думаешь. Не смейся.
— Просто свет так падает.
— Нет. И сейчас они мягкие. Ты думаешь о хорошем. И глаза лукавые, но добрые. О чём ты думаешь? Скажи.
— О тебе, конечно же.
— Опять смеёшься.
— Хорошо, что ты мысли ещё читать не научилась.
— Почему? У тебя бывают плохие мысли?
— Бывают…
— М-м, хорошо, что я не умею читать мысли. Не хочу плохих мыслей.
— И я не хочу. Но дело в том, что самая высокая скорость — это скорость мысли и я не в состоянии опередить её, чтобы не допустить.
— У меня тоже иногда бывают плохие мысли. Не очень часто. Значит, я плохая?
— Мы не можем контролировать мысль, но мы можем не допустить, чтобы мысль подчинила нас; пока мы разделяем мысли на хорошие и плохие, мы в безопасности. Но если эта грань сотрётся, наши слова и поступки будут такими же плохими, как и наши мысли, только мы не будем понимать этого. Что-то ты совсем меня запутала. У меня волосы не позеленели часом?
— Не-ет, наоборот даже так заблестели.
— Я с тобой скоро вообще облысею.
— Хочешь зефирку?
— Хочу.
— На.
— Опять простынь в крошках.
— От зефира крошек не бывает!
— Есть многое на свете, друг мой Даша, что и не снилось нашим мудрецам. Бывает и зефирки крошатся и колются в постели.
— Бернс?
— Розенбаум.